GreatPhilosophy

Основу философских воззрений Гегеля можно представить следующим образом. Весь мир – это грандиозный исторический процесс развертывания и реализации возможностей некоего мирового разума, духа. Мировой Дух есть совершенно объективное, безличное, идеальное начало, выступающее основой и субъектом развития, творцом мира в целом. Общая схема творческой деятельности этого безличного идеального начала носит у Гегеля название Абсолютной Идеи. Все, что существует на свете, - лишь ее бледное отражение, следствие и результат ее активности. «Начальной ступенью является совершенство, абсолютная тотальность, бог.

Он был творцом, и от него исходили искры, молнии, отображения, так что первое отображение было наиболее похоже на него. Это первое отображение в свою очередь не осталось бездеятельным и породило другие создания, но эти создания были уже менее совершенны, и так продолжалось дальше в сторону ухудшения…»[1]

Процесс развертывания богатств мирового духа (или абсолютной идеи) включает три стадии:

· Логика – безличное, «чистое», т.е. непредметное мышление, конструирующее само из себя систему логических категорий;

· Природа – понимаемая как внешняя материальная оболочка идеи, ее противоположность, «инобытие»; на этой ступени появляется и человек (как часть и завершение природы), преодолевающий, в конечном счете, материальность природы своей духовной деятельностью;

· Дух – история собственно человеческой духовной жизни, в которой продолжается развитие абсолютной идеи, доходящее в итоге до философии, открывающей таинственный источник мирового развития, т.е. абсолютную идею. Последняя как бы возвращается в философии к себе самой, познает самое себя. В этом, по Гегелю, и заключается смысл и цель всех приключений мирового духа, разума – в самопознании.

Таким образом, действительность предстает в гегелевской философии воплощением духа, разума, всеобщего идеального начала. В целом, конструкция получилась хотя и цельной, завершенной, но довольно громоздкой, неудобной и не очень-то внятной: какой-то «дух», как в сказках, мистическим образом сама себя (и других) творящая, да еще и стремящаяся к познанию своего творения «абсолютная идея» и т.п. Попробуем отыскать в этой причудливой гегелевской терминологии какой-либо приемлемый смысл.

Если слегка поразмышлять над устройством мироздания в целом, то легко заметить, что мир, в котором мы живем, достаточно упорядочен, организован, по-своему целесообразен и логичен, т.е. разумен. Все составные части его как-то очень ладно пригнаны друг к другу, в явлениях любой природы обнаруживается необходимость, устойчивость, повторяемость, иначе – закономерность. Иными словами, в мире господствует некий естественный порядок и организованность, целесообразность, которые человечество пытается по мере сил понять и выразить в научных законах и целых теориях («…он [человек]…снимает с окружающего мира покров его живой, цветущей действительности и разлагает его в абстракции».)[2] При этом любая теория ввиду принципиально неустранимой ограниченности человеческих сил и возможностей всегда относительна, т.е. неполна, неточна, приблизительна. Но миру-то нет никакого дела до наших ограниченных возможностей, он должен существовать и, очевидно, существует во всей абсолютной полноте своих законов, организации и порядка. Следовательно, налицо некий абсолют, явно превосходящий по своим параметрам все мыслимые резервы человеческих возможностей. Каков же философский статус этого абсолюта: к материальным или идеальным объектам его можно отнести? У Гегеля «родство» абсолютного начала реальности и человеческого сознания никаких сомнений не вызывало. Он считал, что характер реальности, составляющей основу нашего мира – духовный, т.е. сродни мышлению, разуму, абстракции.

Для истории философии такая убежденность – далеко не новость. В ней можно найти немало попыток ухватить, понять или хотя бы обозначить ту бесплотную реальность, которая придает миру упорядоченный и закономерный порядок. В древнекитайской философии реальность эта получила название «дао» (некий незыблемый порядок естественного хода вещей); древнегреческий философ Анаксагор обозначил ее словом «нус» (ум); Платон применил для той же цели понятие «эйдос» (идея). Так что Гегель, постулируя в качестве фундаментального начала «мировой дух», особых Америк не открывал. Своеобразие его построений заключалось в другом: «мировой разум» у Гегеля получился в итоге каким-то очень живым, беспокойным, ищущим, в общем, весьма живописным субъектом, несмотря на всю свою безличность. Он очень динамичен, этот «дух»: постоянно занят перевоплощением, реализуясь то в природе, то в человеческой истории; то ищет свое отражение в зеркале искусства и религии, то созерцает себя в философских абстракциях. Но в итоге, развивая человеческую историю, мировой дух оказывается этаким «прогрессистом» образца XIX века, вполне удовлетворенным результатом проделанной работы.

Принципиальная новизна гегелевской философской мысли заключалась главным образом в следующем: