GreatPhilosophy

Человек должен решить без всяких внешних вмешательств, намерен он быть спасенным или не намерен: «Собственное суждение о собственном спасении является для каждого высшим и окончательным судьей»[9].

Локк признавал за человеком неотъемлемое право распоряжаться собственностью так, как он находит нужным, даже если он распоряжается своей собственностью вовсе не так, как Локк полагал правильным. И он требовал такого же толерантного отношения к собственникам от правителя. Мы убеждаемся в этом, читая в «Послании о веротерпимости»: « .Каждому принадлежит забота о собственной душе, сам он, и только сам, должен заботиться о ней.

Ты скажешь: а что, если он пренебрегает заботой о своей душе? Отвечаю: а что, если пренебрегает он заботой о своем здоровье? Или - о своем имуществе? . Может быть, правитель еще и специальным эдиктом запретит стать бедным и больным? Законы пытаются, насколько возможно, оберегать имущество и здоровье подданных от чужого насилия или обмана, но не от беспечности владельца или от мотовства. Никого нельзя против его желания принудить быть богатым или здоровым. Тех, кто не хочет, не спасет и сам Господь бог»[10].

Это - вовсе не безразличие. Мы можем и должны советовать, убеждать, рекомендовать и настаивать на своих рекомендациях. Но, никого не заставлять силой! Потому что это отучает мыслить. «То, что каждый должен найти усилиями собственного ума, суждения, размышления, самостоятельной мыслью, не следует отдавать на попечение какому-то одному человеку, как будто он обладает такой привилегией в силу своего положения»[11]. Эти слова, сказанные Локком о государе, следует отнести ко всем властвующим, воспитывающим.

Французы придумали поговорку: « Понять - значит простить». Простить - не простить, а вот проявить толерантность - это уж точно. Локк понимает всех. И тех, кто идет к добру, и тех, кто движется ко злу.

« Как получается, что люди идут различными путями? Из сказанного выше легко объяснить, каким образом, несмотря на стремление всех людей к счастью, их воля ведет их в противоположные стороны и, следовательно, некоторых из них ко злу. Относительно этого я утверждаю, что различия и прямая противоположность в выборе между одним и чем-то другим, который люди делают в этом мире, доказывает не то, что не все они ищут блага, а только то, что не для всех одинаково одна и та же вещь бывает благом. Это многообразие поисков показывает, что не все относят свое счастье к одному и тому же и выбирают один и тот же путь к счастью. Если бы все интересы человека ограничивались этой жизнью, то причиной того, что один выбирает научные занятия, а другой - соколиную и псовую охоту, один - роскошь и разврат, а другой - трезвость и богатство, было бы не то, что никто из них не стремится к собственному счастью, а то, что их счастье заключается в разных вещах».[12]

«Что же касается сиюминутного счастья или несчастья, то, когда рассматривают только их, без отдаленных последствий, человек никогда не делает плохого выбора; он знает, что ему больше всего нравится, и на самом деле отдает этому предпочтение»[13].

Прав ли тот, кто выбирает роскошь и разврат? Да, в данный конкретный момент он прав, потому что это ему нравится более всего.

Итак, у каждого из людей не только оправдано собственное видение предмета, собственное видение мира. Оправдано и различие их представлений о счастье, различие их потребностей и жизненных устремлений. Ранее теология и философия, выполнявшие роль идеологии традиционного общества, всячески стремились ограничить человеческие потребности, разделить их на "хорошие" и "плохие". Идеалом, который предлагался народу, был аскетизм, хотя князья церкви аскетами никак не были.